Прекрасна и очень несчастна, или Кто кинул маленькую принцессу - Полина Раевская

Нет, конечно, за эти годы мы и раньше встречались с адвокатом – город у нас небольшой, все спим под одним одеялом. Настолько, что мы с Борисовым даже неоднократно оказывались за одним банкетным столом. Когда это случалось, мужчина неизменно демонстрировал поведение истинного джентльмена, то ли забыв о том инциденте, то ли, напротив, стремясь загладить вину за него.

В меня же в его присутствии будто бес вселялся. Я становилась колкой, насмешливой, язвительной, а порой даже и грубой. Но если и задевали адвоката мои выпады, виду он никогда не подавал, демонстрируя безупречное воспитание. Иногда я задавалась вопросом, где оно было в тот злопамятный вечер, но надолго размышлениями на этот счет голову себе не забивала, стараясь тут же забыть о любых контактах с человеком, которого презирала всеми фибрами души.

И вот теперь, похоже, мне придется общаться с ним куда чаще, чем хотелось бы. Или нет? Вполне возможно, будучи бесплатным защитником, он не слишком старательно будет исполнять свои функции, и тогда наши свидания окажутся редкими. Но так ли это хорошо для меня? Терзаемая подобными вопросами, я в конце концов забылась тревожным, беспокойным сном.

Глава седьмая

Маленькая принцесса и большие неприятности

Знаете, – вспоминала через полвека Раневская, – когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.

Даже если не принимать во внимание неудобство Майкиного костюма, ходить в нем постоянно я не могла. Не то чтобы мне хотелось прослыть тюремной модницей, но в конце концов это даже негигиенично. Следовало бы попросить надзирательницу вернуть мне казенный наряд – как я поняла, на следующее свидание с Ларисой рассчитывать можно не скоро, да и позвонить ей с просьбой о передаче тоже никак не получалось. Оставался только казенный комплект. По крайней мере, пока не узнаю здешние порядки – мои сокамерницы имели немало такого, что не слишком соотносилось с требованиями закона, как я себе их представляла. Но начинать «карьеру» зэка с его нарушений, как бы это глупо ни звучало в сложившихся обстоятельствах, мне отчего-то не хотелось.

Поэтому я твердо решила запросить у администрации новую одежду при первом же удобном случае. Первый такой представился во время утреннего обхода. И я честно попыталась заговорить с надзирательницей, но та грубо меня прервала, сообщив, что «заключенные говорят, только когда к ним обращаются». Второй же возможности не представилось и вовсе. И не то чтобы меня это очень огорчило, ведь так произошло из-за того, что меня после обеда выпустили на волю.

Событие, которое в моих мечтах знаменовали праздничные фейерверки и салюты, прошло более чем просто и обыденно. В камеру заглянула женщина-охранник и без всяких объяснений пригласила меня с вещами на выход. В «камере хранения» мне выдали сотовый и сумочку, одежду не вернули, видимо, приобщив ее к делу в качестве вещдока, а затем через самую обычную дверь, не украшенную ни шарами, ни цветами, я вышла на улицу. Небольшой двор, скрипучие ворота, равнодушный взгляд охранника, вот и все, что сопровождало меня на пути к моей новой-старой свободной жизни.

Жадно глотнув грудью воздух, я огляделась по сторонам и была чуть не сбита с ног налетевшей на меня подругой.

– Ленка, – вопила Лариса, заливаясь слезами, – родная! Как же я рада!

– Ну, ну, будет тебе, – проговорила я тоном вернувшегося с войны солдата. – Все хорошо. Ну, хватит слезы-то лить. Радоваться нужно.

– Так я и радуюсь, – всхлипнула Лариса. – Радуюсь, конечно! Ну, пошли, – проговорила она, подхватывая мою сумку. Я засеменила следом, наслаждаясь созерцанием окрестных пейзажей. Сказать по чести, виды были те еще – здешние городские пейзажи поражали своей убогостью. Но, поверьте, в тот момент с ними не могли соперничать никакие Венеции, Праги и Вены. Ни до, ни после не радовалась я так тому, что видела.

Щелкнул брелок сигнализации, и Ларин «Мини Купер» весело отозвался звуковыми сигналами и миганием фар. Подруга заботливо открыла пассажирскую дверь, дождалась, пока я усядусь, и только после этого, забросив вещи в багажник, прыгнула за руль.

Заурчал мотор, реагируя на поворот ключа зажигания, и мы медленно тронулись в путь.

Все еще не веря своему счастью, ожидая, что из ворот тюрьмы вот-вот выскочит охранник с дубинкой и помчится за нами вслед, требуя остановиться и вернуть меня в мой «новый дом», я смогла немного расслабиться только тогда, когда мрачное здание тюрьмы совсем скрылось из виду.

Переведя дыхание, я взглянула на следящую за дорогой подругу и потребовала:

– А теперь рассказывай, что произошло?

Та замялась:

– Лен, давай не сейчас, а? Давай позже, тебе нужно отдохнуть, помыться, в конце концов, а то… – Лариса сморщила нос, – ты уж извини, но пахнет от тебя не очень… Тюрьмой пахнет, в общем.

Я рассмеялась:

– Тебе-то откуда знать, какой у нее аромат?

– А я и не знаю, – весело улыбнулась подруга, – просто предполагаю.

Кивнув, я уставилась в окно и замолчала. Но ненадолго.

– Лар, ты просто скажи, меня насовсем отпустили или как?

Подруга с сочувствием посмотрела мне в глаза, а затем отвела взгляд.

– Ясно… И надолго меня выпустили? Это типа домашнего ареста, что ли?

– Да нет, ты что? Там, я думаю, совсем другой порядок. Тебя под залог выпустили. Это значит, подозрения с тебя не сняты, но просто возникли обоснованные сомнения в твоей безоговорочной виновности, и ввиду отсутствия очевидной твоей социальной опасности, а также того, что преступление совершено впервые, бла-бла-бла и все такое… В общем, вот!.. О боже, а что у тебя за наряд? – наконец-то обратила она внимание на мое одеяние.

Я поежилась:

– Долго объяснять, – и добавила: – у меня, милочка, к вам много вопросов. Советую подготовиться. Но все потом, после чашки кофе, а то и двух. Я несколько дней кофеин не употребляла, так что теперь у меня кофейная ломка – сама понимаешь.

Громким урчанием кофемашина известила о том, что процесс приготовления ароматного напитка запущен. Господи, как же мне этого не хватало! Будучи законченным кофеманом и кофеголиком, я не мыслила и дня без бодрящего «зелья». А тут и вовсе речь шла о нескольких сутках.

Уютно расположившись за барной стойкой, поглощали мы с Ларисой купленные по дороге пирожные, запивая их обжигающим кофе. Ласковым взглядом обвела я свою уютную квартирку-студию, замечая мелочи, которые в привычных обстоятельствах мой взгляд не цепляли. Теперь же каждая безделушка казалась исполненной особым смыслом, служа напоминанием о том или ином событии.

Вот привезенный из Египта пергамент, а там кастаньеты – свидетельство жаркого отпуска в Испании. Как же мы тогда с Ларисой оторвались! Огромный аквариум в полстены, на который меня уговорил дизайнер по интерьеру. Предполагалось, что созерцание лениво покачивающих хвостами золотых рыбок будет дарить мне покой, настраивая на позитивную волну. Вместо этого я получила серьезную головную боль и солидную нагрузку на бюджет, особенно заметную в последний год. Но теперь я готова была выловить каждую рыбку и поцеловать ее в пухлые губки. Как же я люблю свое гнездышко! Пожалуй, никогда прежде не понимала я этого так отчетливо, как сейчас! И пусть ипотечные платежи все еще тяжелым грузом давят на мои хрупкие плечи, все равно это мой дом! МОЙ ДОМ!

– Ладно, рассказывай, – вернувшись к реальности, потребовала я у Ларисы.

– Слушай, а ты не хочешь для начала переодеться, душ принять? – брезгливо поморщившись, ответила та.

– Успеется, – я легкомысленно махнула рукой, – зубы-то мне не заговаривай. Говори, что произошло.

– Ты только не злись, ладно?

– С чего мне злиться? – не поняла я. – Что за история? Что ты натворила? Ты что, следователю взятку дала?

Подруга испуганно замотала головой.

– Нет, нет, – пролепетала она, – ничего подобного. Это все Борисов. Он сумел добиться твоего освобождения под залог.

Я пожала плечами.

– Ну хорошо. Чего мне тогда злиться-то?

– Ну, видишь ли… – Лариса замялась и принялась чертить ложкой круги на кофейной поверхности, – …сумма залога… Просто она… Просто она составляет два миллиона рублей.

– Сколько? – я чуть кофе не поперхнулась. – Ничего себе цена свободы! И откуда деньги?

Лара вздохнула, набрала в легкие воздуха, будто перед прыжком в воду, и выпалила:

– Я взяла кредит!

– С ума сошла? – закричала я.

– Я же говорила, ты будешь злиться, – сокрушенно прошептала подруга.

– Конечно, буду, – воскликнула я и, вскочив, принялась наматывать круги по кухне. – Ты же знаешь мое отношение к банковским займам. Ипотека – единственное исключение, только подтверждающее правило. Зачем ты это сделала?!